Но во всю свою жизнь никогда и ничем я так не поражался, никакое явление в природе и ничто из ея видимых вещей не порождало во мне толико многочисленных и глубоких мыслей и не возвышало стремлений моего сердца к Творцу природы, как то, чтобы в тёмную ночь, при невозмутимой повсюду тишине, смотреть на Небо, усыпанное несметными звездами.

Производимое сим видом чувство есть свойства безграничнаго, как и зримыя Небеса. Смотря в недоступную даль Небес, видит человек, что в необъятных высотах воздушнаго пространства идёт шествие славы Божией - тихо и величественно, но однако же вразумительно и внушительно, и слышатся небесно-дивные гимны в честь и славу Божественной и велелепной славы Всемогущаго Бога; но не этим чувственным слухом, а слухом сердца, коему доступен бывает духовный мир, когда он, освободившись от впечатлений мира сего, делается способным к восприятию впечатлений горняго мира.

Воистину можно сказать, что ничего нет подобнаго во всей видимой природе дивному сему и преестественному зрелищу!... И видится, как будто бы здесь, в небесах, Господь особенно внятно явил славу творчества Своего более, чем где-нибудь во всей природе, видимой во всех концах Земли.

Правда,- и море, покоясь в недрах своих, поражает могуществом, сокрытой в нём силы, необъятным протяжением и множеством водяной стихии. Восход и заход Солнца,- в тихий час утра и вечера, тоже восхищают душу в пренебесный мир к незаходимому Солнцу Правды. Семицветная радуга, положенная в облаках Создателем в показание того, что уже никогда не будет всемирнаго потопа, хотя не имеет существенности, но имеет вид прекрасный и очаровательный и напоминает о страшно великом бедствии, которому подвергся первобытный мир за грехи от Бога. И шумящая на горе дубрава, и ветром волнуемая нива, и всё вообще творение Божие, в духовном разуме зримое, явственно показует следы Божии, Его невидимое присносущество, вечную славу и неисповедимыя совершенства.

Но всё это не так поразительно и внушительно, как Небеса, коих вещание исходит во всю Землю и глаголы их во все концы Вселенныя (Пс.18:5). Иная звезда, как бы преимуществуя над другими, горит полным и обильным светом, явственно превосходя прочия небесныя светила полнотою света; в другой горит переливный свет подобно текущей реке, а в иной виден дрожащий свет, будто боязливо внутри себя движущийся. Многия звезды, за дальностию, едва видны. Оне не боле, как малейшия светлыя точки. Только заметно, что от ярко горящих звезд находятся на неизмеримой высоте. Но все оне, зажженныя рукою Вседержителя, радостно, усердно и непрерывно творят свою всенощную службу в честь и славу неисповедимаго Божия совершенства. Действительно, нет возможности и нельзя найти слов к точному выражению того впечатления и тех чувств, коими объемлется наша душа при виде сего торжественнаго, великолепнаго и ни с чем несравнимаго зрелища!!...

Прежде всего замечаем, что всё наше духовное существо объемлется глубоким чувством благоговения к Создателю Своему, Котораго грозное всемогущество, безпредельная власть и несравнимая слава так очевидно созерцаются в небесных высотах. Потом сердце наше поражается страхом, от сознания Божескаго величия и Его безпредельной силы. Вся гордость наша смиряется, и человек хотя бы и не хотел, но невольно сознаёт своё всеконечное убожество, нищету и полное ничтожество в виду необъятнаго Божескаго всемогущества.

Но при всём том, по сродству своего духа с Божественным, влечёмся мы туда, внутренно слыша духовным инстинктом сердца, что там наша вечная жизнь! там все святые угодники Божии - старшие во Христе братия наши.

Там Престол Вседержителя, окружённый неприступною славою, пред которым смежают очи пламенные Херувимы и Серафимы, и 24 старца полагают венцы своя, говоря: "достоин Ты, Господи, прияти славу и честь, и силу, ибо Ты сотворил всё" (Откр.4:11).

Там мир Небесный и блаженная жизнь, где нет скорби, болезни и печалей, коими наполнена наша земная жизнь. Там свет лица Божия исполняет всех небожителей потоками небеснаго радования; там, на водах упо-коения, пребывают все, благочестно пожившие и в вере во Христа отшедшии ко Господу отцы и братия наши. Там - упокоение всем потрудившимся за правду в животе сем! И наш дух влечётся туда всею своею силою. Ибо от Бога исшел и к Нему хощет возвратитися, Иже и даде его (Еккл.12:7).

Да и кроме того, нельзя придумать разумной причины, по которой бы нужно быть такому безчисленному множеству мёртвых миров! Если всё сотворено для славы Божией, то написано "не мертвии восхвалят Тя, Господи, но мы, живые". Только нельзя знать, какая именно там жизнь, потому что никому из живущих на Земле не благоволил Господь открыть сего.

Не это ли суть те обители многи в доме Отца Небеснаго, о коих возвестил нам Спаситель наш во Священном Своём Евангелии (Ин.14:2). Приходят здесь на мысль слова Святого Апостола Павла, показующия различие будущаго блаженства: ина слава Солнцу, ина слава Луне и ина слава звездам; звезда бо от звезды разнствует во славе, такожде же и в воскресении мёртвых (1 Кор. 15:41).

И так, видя Божественное величие, в Небесах явленное, земной зритель исполняется страхом и трепетом; повергается в прах пред неисповедимыми совершенствами Божиими и мнит себя быть пылю и пеплом. Правда, хотелось бы принять участие в безмолвных гимнах Божественнаго песнопения, войти своим грешным существом в среду шествия светозарных певцов славы Божией. Но увы! Насколько оказываешься мал и недостаточен к таковому предприятию, как червяк противу всесильнаго и грознаго всемогущества Божия!!...

Проснувшись утром, пробыл здесь не малое время, будучи исполнен необычных святых чувств от великолепнаго зрелища, принявши слухом сердца таинственное вещание, как нощь нощи возвещает разум (Пс.18:3). Потом начал восходить на горную высоту, которая показывалась высокою над головою, как бы наравне с облаками. Долго боролся и превозмогал великий труд подъёма; каждый шаг был чувствителен и отзывался потрясением во всём теле, как знают это все, кои бывают в таковом упражнении. Но наконец достиг вершины шпиля и снова увидел себя превознесённым над всею Землею. Обходя же прекрасную равнинную площадку горнаго шпиля, я нашёл источник воды, бьющий фонтаном из-под камня, потом потоком протекающий небольшое пространство и низвергающийся в пропасть.

Скончав молитву, обратился я к лежащему мертвецу. Конечно, подумал я, это никто другой, как один из пустынников, который, быв томим жаждою любви ко Господу Иисусу Христу, обрел это уединеннейшее, всецело удалённое от мира место. И здесь совершенно свободный от всех попечений мирских и забот века сего и его обычной суеты, и в мире и покое предал дух свой Господу Иисусу Христу, ради любви Котораго и пришёл в сию суровую страну. "Блажен еси ты, брате,- сказал я ему в сердце своём,- честна кончина твоя и жребий твой со святыми; благополучно изшел ты из суетнаго мира и обрел себе блаженный покой и невозмутимую тишину на горной возвышенности. Воистину блажен путь, в онже отшел еси, брате, яко уготовася тебе место упокоения. Да будет в мире прах твой! Спи до радостнаго утра всеобщаго воскресения!!..."

Утром, выкопавши могилу, закопал кости усопшаго, сотворивши, по силам своим, надгробное пение.